За далью даль

- Сергей Леонтьев
- Питер Брейгель-Старший
Кумир моей семьи — блондинка Фиби Буфе (персонаж великого ситкома «Друзья», если кто не знает) умеет печь шоколадное печенье — лучшее в мире. Но она печет его не слишком часто, только по особым случаям. А почему? «Чтобы не обижать другие печенья».
Полоумное, конечно, объяснение — да и Фиби и есть полоумная. Но в чем вся прелесть чокнутых — логика у них железная. Лучшее враг хорошего — в мире еды этот закон работает жестко.
После самого замечательного в мире шоколадного печенья другие весьма достойные печенья низводятся до жалкого уровня троечников — еще бы им не было обидно. А что делать? Вот некоторые люди покупают в кондитерских пирожные «наполеон», меня и в гостях пытались ими угощать. Не хочется даже пробовать, потому что моя бабушка делала торт «наполеон» такой нежности (из покупного слоеного теста и покупного же заварного крема в пакетиках), что все другие так называемые «наполеоны» выглядят жирной грубятиной.
Или манго: те, что продаются в окрестностях Киевского вокзала, казались очень даже чудесными, пока… ну, в общем, на самом деле они тоже годятся — в салат, например.
После свежевыловленной рыбы невозможно воспринимать всерьез размороженную, после сладких южных помидоров противно даже думать о бледной тепличной кислятине, и вольно клевавшая травку курица своей смертью во имя бульона попирает всякий смысл существования гипсокартонного фабричного бройлера.
Можно (добровольно) перейти на самую простую пищу, но невозможно (добровольно) перейти на такую же, но худшую. Акриды? Пожалуйста, но только пусть это будут свеженькие, хрустящие акриды!
Впрочем, вкусы тоже изощряются, и неумолимо: человек, выросший в творожно-картофельной Вологодской области, страстно увлекается пряной грузинской кухней, чтобы через некоторое время перейти на итальянскую, затем на французскую, потом перебирает все более утонченные азиатские варианты, подумывая об эфиопской… мечтая о венерианской, меркурианской, сатурнианской…
Довольно увлекательно, но и чревато — полным пресыщением и потерей интереса; и это на самом деле настоящая человеческая трагедия — вроде импотенции, или полного нежелания пересматривать сериал «Друзья», или чего-то в этом роде.
И тут поможет только один великий кулинар, а имя его — голод. Неделя воздержания — и слезы счастья навернутся на глаза от вкуса постного риса, приправленного каплей сливочного масла и щепоткой черного перца.