Капустные котлеты семьи Хубовых
- Иван Пустовалов
Дед Ксении Филатовой — режиссер Никита Хубов, который снял «Эскадрон гусар летучих» и несколько хороших детских фильмов. Его внучка училась в РГГУ на культуролога, а потом получила второе высшее — историка искусства. Сейчас она — совладелица дизайн-бюро LimitedUnlimited и участница творческого объединения «Репей».
«Эти котлеты — вообще-то, они иногда похожи на оладьи, но мы привыкли их называть именно котлетами — я готовлю по рецепту прабабушки, Ревекки Менасьевны Гальпериной, мамы моего деда, Никиты Георгиевича. Она была переводчиком, в основном с немецкого, а вообще знала двенадцать языков — английский, польский, чешский… Я даже не помню, кто мне об этих котлетах впервые рассказал: это одна из детских историй, о которых не знаешь, откуда они. И я не знаю, где прабабушка взяла рецепт. Родом она была из Проскурова, так что, скорее всего, он оттуда.
Она готовила такие котлеты раз в месяц — летом, конечно, чаще (их вообще нужно делать из капусты свежего урожая). Вся кухня при этом была в муке, и потом ее старшая дочь, сестра моего деда, за ней мыла кухню от пола до потолка. Прабабушка готовила сразу гору, на целый день. Котлеты вообще хороши как жанр тем, что можно подходить к холодильнику и по одной есть с утра до вечера. Мне кажется, это их самая важная функция, для того котлеты и делают. Такая история советского быта: женщины работают — и что им еще сделать такого, что сможет, не разогревая, съесть ребенок или там совсем не готовящий муж? Дед мой любит эти котлеты именно за это. Сам он из тех, кого называют людьми одного блюда: такие готовят что-то одно, но мастерски и всю жизнь. Он делает кавказский суп пити, очень вкусный, из нута, фасоли, мяса и еще много чего.
Так вот, котлеты у прабабушки получались такими прекрасными, что весь дом (а в трехкомнатной квартире с ней жили человек десять-пятнадцать) тайком наведывался на кухню и потихонечку подъедал их из холодильника. К концу дня оставались всего одна-две котлеты, и бабушка бывала очень этому факту удивлена. Начинались расследования, подозрения и прочее. Сейчас, спустя тридцать с лишним лет, постепенно идет процесс признаний, и вот уже четверо наших родственников с разных континентов (а многие разъехались — кто в Америку, кто куда) периодически раскалываются, что да, они тоже у бабушки котлеты подтыривали.
А собирала я рецепт по частям: те, кто с прабабушкой тогда жил, котлеты не готовили, остались только воспоминания. Когда мы поехали к нашей тете в Бостон, она рассказала, какого котлеты были вкуса и что там можно было вычленить кусочки капусты. Она же сказала, что прабабушка клала в них манную крупу. Потом кто-то вспомнил, что она делала их с молоком. Потом еще кто-то что-то сообщил — так что это собирательный рецепт. Еще прабабушка готовила гефилте-фиш, но рецепт я пока не восстановила: никто ничего не помнит, кроме того, что она проворачивала то ли щуку, то ли карпа. И никто, конечно, не может мне показать, как она снимала то ли с карпа, то ли с щуки кожу. Мне кажется, я смогу это приготовить лет через десять. Сейчас мне это даже не по темпераменту».
