Борщнаш!
«Борщ — это не только еда, но и форма проявления через еду религиозного чувства. Это способ размежевания восточнославянских народов и в то же время то, что все эти народы в числе прочего объединяет. Вопрос исключительно в эпитетах. «Русский борщ» сегодня — не только указание на региональную особенность приготовления супа с участием свеклы, но оксюморон, сочетание двух несочетаемых понятий, рейдерский захват, он же великодержавный шовинизм. И тем не менее — научный факт: за пределами Украины почти во всех ресторанных меню, книгах, сборниках рецептов в интернете борщ называется русским. Одна крупная компания на рынке продовольствия несколько лет назад делала опрос пятидесяти тысяч человек, и выяснилось, что национальным супом номер один жители России считают борщ». Так было написано в предисловии к подборке русских борщей, которую мы выложили на сайте минувшим летом, дав ссылку в нашем фейсбуке.
Что тут началось! Из Украины моментально посыпались исполненные гневом комментарии, вся суть которых сводилась к одному: «Борщнаш!» Как будто в головах множества людей от словосочетания «русские борщи» сработало реле, напрочь отключающее способность к осмысленному диалогу. «Вы знаете, что во всем мире борщ называют русским?» — «Борщнаш!» — «Как вы относитесь к тому, что борщ ели в России в эпоху «Домостроя»?» — «Борщнаш!» — «Вам какой больше борщ нравится, с помидорами или без?» — «Борщнаш!» — «Ничего, что в Польше тоже варят борщ?» — «Борщнаш!» Злость была такого накала, как будто каждый из комментаторов изобрел борщ самолично. Как будто борщ — это последний рубеж, за которым Россия отберет у беззащитной Украины всю незалежность и самостийность.
Когда на новогодние праздники мы снова выложили в фейсбуке ссылку на «Русские борщи», повторилось ровно то же самое, без изменений: комментаторы источали все ту же — высвобожденную реле — энергию ненависти. Хотя «русские борщи» — совсем не одно и то же, что «борщ — русский». И куда больший гнев должно была бы вызвать подборка под названием «Украинские борщи»: раз борщ — блюдо по определению украинское, то никакого пояснения не требуется.
(Я как-то наткнулся на текст одного исследователя украинской кухни — кстати, отвечавшего нам, чем отличается русский борщ от украинского, — где он на полном серьезе утверждал, что Украина — это Европа, потому что, в отличие от России, исповедует те же кулинарные принципы, что Германия, Северная Франция, Венгрия, Чехия и так далее. То обстоятельство, что ни в одной из этих стран не варят борщ, а в России варят, попало в слепое пятно пытливого исследовательского глаза.)
«Мы же не отнимаем у вас щи», — говорили некоторые комментаторы, не понимая того, что бессмысленно проецировать государственные границы на границы национальных кухонь. На Украине мало готовят щи, потому что этот суп — не в украинском вкусе. А вот борщ — в том числе в его украинском изводе — как раз в духе русской кухни. Ей пришлись по вкусу азиатские пельмени, крымскотатарский шашлык и еврейский форшмак. В ее орбиту вошел узбекский плов, но не вошел азербайджанский. Итальянского происхождения фабричная паста вроде спагетти и макарон стала массово распространяться в Советском Союзе меньше ста лет назад — но ни современная русская, ни современная украинская кухни уже без нее непредставимы (а вот домашнюю лапшу, увы, уже мало кто делает).
Еда должна объединять, а не разъединять. Еда отражает взаимопроникновение разных культур, это всемирная империя, которую бессмысленно разделять на национальные государства. Соседи перенимают навыки соседей, победители едят еду побежденных, побежденные берут у победителей. Кухня любого народа — это движение, и по пути она берет свое там, где видит свое, вбирает новые блюда, техники и продукты. Итальянская, азербайджанская, украинская, русская, тайская — любая кухня была бы иной без привезенных из Америки перца и помидоров. История кухни — это не только слияния и поглощения, но и конвергенция: похожие на щи супы есть, например, даже в Корее.
Но нет, маленькие победоносные кулинарные войны продолжают вспыхивать при малейшем удобном случае. Дашь рецепт грузинского супа чихиртмы — тут же появятся люди, которые скажут, что это не чихиртма, потому что чихиртма — азербайджанское тушеное мясо. Назовешь армянский мацун более привычным русскому уху грузинским названием мацони — нарвешься на едкие и по-кавказски горячие насмешки.
Самый хлесткий случай произошел совсем недавно: мы опубликовали историю про женгялов-хац, армянскую лепешку с зеленью, и в комментариях на фейсбуке немедленно разгорелся карабахский конфликт. Из-за лепешки, повторяю, с зеленью: самого элементарного, что можно сделать из простейшего теста и подножного корма. Из-за лепешки, которая в разных вариациях существует практически у всех кавказских и закавказских народов — а также у многих народов Ближнего Востока и Средней Азии. Самые мягкие комментарии сводились к тому, что мы — армянские прихвостни, опорочившие гордый азербайджанский кутаб (при том, что женгялов-хац и кутаб — разной формы). Самый далеко идущий оратор обвинил нас в подделке сайта ЮНЕСКО, где способ приготовления армянского лаваша внесен в Список мирового нематериального культурного наследия. Даже удивительно, до чего охотно взрослые люди выставляли себя неумными дураками.
Один мой знакомый армянин очень любит хинкали. Я спросил его: «А что, у вас в Армении тоже делают хинкали?» — «Ну да, — ответил он. — Так же называются: хинкали; только у нас они маленькие, у грузин — большие. У себя мы приходим в хинкальную втроем, сразу берем по 30 штук. А приехали, тоже втроем, в Грузию, я заказываю: «Сто». Мне говорят: «Сколько вас человек?» Я говорю: «Трое». Они посмотрели на меня и сказали: «Давай мы тебе сначала тридцать сделаем, чтобы не остыли». Мы по десять еле съели. И вообще мне грузинские хинкали больше нравятся, в них зелени больше, поэтому они сочные». Вот что такое хинкали здорового человека.
Да здравствуют русский шашлык, украинские пельмени, армянские хинкали, азербайджанский лаваш! Борщи всех стран, соединяйтесь!
