Водопады, бездорожье, ветер, камни и семга с морской водой

Несколько раз в год фонд Mamont Foundation снаряжает экспедиции в труднодоступные места планеты, чтобы пробудить интерес к изучению окружающей среды и популяризовать путешествия в не тронутые цивилизацией места. В конце августа этого года состоялась первая экспедиция Mamont Camp на Кольский полуостров, а точнее — на полуострова Средний и Рыбачий (севернее территорий на континентальной европейской части России нет). Экспедиция стала экспериментальной: в нее отправились журналисты, блогеры, шеф-повара и один бармен. В течение недели лучшие шефы обеих столиц готовили из мурманских продуктов — и из того, что было найдено и собрано ими самими.

Наш редактор Марина Шаклеина отправилась в экспедицию и вела ее подробный дневник. Вернувшись, она сразу же села за компьютер, отобрала лучшие из тысяч фотографий и перенесла дневник в электронную форму — и вот мы начинаем его публикацию. Сегодня — про то, что случилось в первые два дня.

День 1

Почти час мы наматываем круги по мурманскому гипермаркету, растерянно заглядывая в корзинки друг к другу: вдруг кто придумает, что нам точно понадобится там, где нет ни магазинов, ни связи, ни дорог. У шефа питерского ресторана «Кококо» Игоря Гришечкина замечаем перчатки: точно, нам же обещали квадроциклы, а их голыми руками не возьмешь. Хватаю теплые носки, мало ли, вдруг моих трех пар окажется мало. Через час совместными усилиями сформированы практически идентичные наборы: перчатки, влажные салфетки, сухофрукты, батончики мюсли и сникерсы.

Так начинается наша экспедиция на Кольский полуостров, вернее, на самую северную его часть — полуострова Средний и Рыбачий.

Часом ранее в аэропорту нас встречали представители агентства, организовавшие экспедицию, и гиды. Главный гид — Сергей Глухов — произносит длинную и зажигательную приветственную речь, из которой в память впечатываются слова: «И вы вернетесь в эти свои города и будете вспоминать, какими грязными были ваши лица, как пыль скрипела на зубах, как вы выливали воду из сапог, как вы мерзли, как вы пилили по болотам в мокрой одежде. Вы будете вспоминать это — и будете хотеть обратно. Потому что можно покинуть Рыбачий, но Рыбачий не покинет вас никогда».

Красиво говорит. Все гиды красиво говорят и преувеличивают, чтобы атмосферу создать, напряжение нагнести, актеры, словом! Тогда я не подозревала, что впервые в жизни встретила человека, каждая фраза которого, даже самая невероятная, — правда.

По дороге от гипермаркета заезжаем на заправку — в том числе за норвежским кофе. Кофе неплохой, но путь в лагерь начинает напоминать долгие проводы.

Первая точка маршрута. Мемориал «Долина Славы» в 40 км от Мурманска. Сначала идея посмотреть на технику военных лет и изучить выдолбленные на мраморе карты наступления немецких войск и обороны советских мне кажется формальностью. Словно в ответ на мои мысли, доносится голос Сергея: «Только вы не думайте, что все это было когда-то, с кем-то и давно! Те, кто погиб здесь, были такими же людьми, как и вы, со своими мечтами, надеждами, стремлениями». Мой внутренний голос замолкает, и я продолжаю слушать. В 1941 году здесь было остановлено наступление немецких войск, планировавших быстро захватить Мурманск. Долина Славы — современное название, раньше место называли Долиной Смерти — так много людей погибло здесь, защищая то, что им дорого. Их предсмертные записки выгравированы на еще одном памятнике, входящем в мемориал: «Скажите маме, сдаваться не будем», «Прошу сообщить отцу, его наказ выполнил», «Моя жизнь закончилась в бою за общечеловеческое счастье».

На стареньких «ленд-крузерах» в полной тишине мы колонной направляемся в сторону Титовки — это последняя связь с цивилизацией по пути на Рыбачий. В Титовку заезжаем за кулебякой с палтусом, наш водитель Алексей говорит, что там они лучшие в округе. Кулебяк нет, зато есть шанежки — типичные северные открытые пирожки на ржаном тесте, очень неплохие. После шаньги съедаю сдобу с вишней — отличная! И, что уж совсем удивительно, тут принимают карточки. Плачу 80 р. за две булки именно этим способом просто потому, что здесь, в придорожном кафе в 100 километрах от Мурманска, это можно сделать.

Ощущение, что с утра мы только и делаем, что едим. И пожалуйста — не отъехав от Титовки и на два километра, мы останавливаемся на официальный обед на берегу водопада. Заодно и знакомимся.

В команде 12 человек, не считая организаторов, женщин и мужчин поровну. Дима Бринза, идейный вдохновитель Mamont Camp, говорит, что такой состав у них впервые, обычно мужчин гораздо больше, но предыдущие экспедиции были и более экстремальными — в Антарктиду, на Шантарские острова, на плато Путорана. Впрочем, путь, усеянный розами, нам никто не обещает, скорее наоборот. До лагеря всего 30 километров, но на преодоление их уходит 2 часа. Потому что в Титовке асфальт заканчивается, а дальше начинается то, что наш водитель называет «очень хорошей» и «хорошей» дорогой. Вскоре я понимаю, что «хорошая» дорога по местным меркам — это все, где вообще можно проехать, а «очень хорошая» — это где можно разогнаться до 20 км/ч.

Еще я понимаю, почему машины, на которых мы едем, в основном выпущены до 2000 года. Новые «крузеры» напичканы электроникой, которая даст сбой после первого же преодоления реки вброд. А старые проедут глубокий брод, даже не заметив, что вода подступила к лобовому стеклу.

Дорога сама по себе музейный объект. Мы проезжаем разрушенные еще во времена войны мосты, местами путь залатан при помощи ржавых труб, оказывающихся частями торпедных аппаратов. Идиллический на вид пейзаж, густые леса да озера, в девяностые, как оказывается, был местным криминальным центром — тут жили браконьеры, и по сути это было мини-государство со своими правилами. Где-то наверху есть немецкий военный госпиталь, выдолбленный в скале, но мы проезжаем мимо.

В какой-то момент деревьев становится все меньше, а пейзаж превращается в монотонно-прекрасную цепочку из скалистых холмов и озер. Наконец выезжаем на перешеек между материком и полуостровом Средний: здесь, на берегу Малой Волоковой губы, разбит лагерь Mamont Camp. Баренцево море встречает нас ярким закатом: розовая полоса разрезает темно-синее небо и через 10 минут исчезает. Впрочем, на улице светло до часа ночи, таково оно — северное лето.

Выгружаем багаж. Почти у всех чемоданы, у меня и Гришечкина походные рюкзаки. У Игоря — огромный. «Одна скрутка с ножами половину занимает, — говорит он и кивает Георгию Трояну, шефу московских «Северян»: — А ты ножи-то привез?» «А я что, я отдыхать приехал, сами готовьте», — шутит Троян.

Паримся в бане, наспех ужинаем и отправляемся спать — в просторные шатры с кроватями, электропростынями, розетками для зарядки телефонов (связь, правда, все равно потерялась где-то под Титовкой). Под кроватями спальные мешки на случай, если станет холодно: ночью температура падает до 7 градусов. Засыпаю под пуховым одеялом, и мне кажется, экспедиция пройдет гораздо легче, чем я думала.

День 2

«В драй-бэги можно запаковать свои рюкзаки, и они не промокнут, а еще их можно надуть и использовать в качестве спасательных жилетов, если вы вдруг окажетесь в воде. Так, дальше у нас космическое одеяло! Им можно накрыться от дождя или же от ветра. Незаменимая вещь в тундре», — консультант лагеря по вопросам выживания Олег Гегельский представляет наборы, которые получили все участники экспедиции. Про то, как выжить в дикой природе, он может говорить часами, и даже тут, в очень комфортабельном полевом лагере, он построил себе укрытие из камней и спит на свежем воздухе у костра. Также с нами в команде врач, механик, повар. Ответы на вопросы возникают раньше, чем сами вопросы: это называется превосходная организация. Питьевая вода — из источника, в бане — из ручья и горячая! В общем шатре — бар, диваны, книги, телевизор и настольные игры. Шеф московского ресторана «Горыныч» Артем Лосев и Георгий Троян садятся за нарды, пока есть короткая передышка после завтрака.

Сегодня по плану легкий день — прогулка на хребет Мустатунтури, отделяющий полуостров Средний от материка, его мы вчера и перевалили, чтобы попасть в лагерь. После обеда — отработка навыков езды на квадроциклах.

Во время Великой Отечественной войны именно тут, где сейчас разбит наш модный лагерь, проходила линия фронта. В скалах Мустатунтури, на материке, сидели немцы, на Среднем — русские. До сих пор все здесь завалено ржавыми обломками снарядов и гильзами. Немецкие укрепления из камней словно только что покинуты — кто и зачем их будет разбирать. «Вот отсюда они… по нашим…» — еще один наш гид, Александр, не договаривает, разворачивается и идет дальше, пнув ногой осколок снаряда. Кажется, время здесь и правда остановилось. Я чувствую звенящую пустоту и не понимаю, откуда она вдруг во мне взялась.

Поднимаемся в гору. Нас предупреждают, что смотреть надо в оба, помимо снарядов тут много колючей проволоки с до сих пор острыми шипами. Она может прятаться даже в мягком ягоднике — ковре из шикши, брусники, черники и голубики, покрывающем скалы. Шикша, или водяника, — маленькая плотная черная ягода, она превосходно утоляет жажду. Впрочем, о воде вообще на Кольском можно не думать, она здесь везде — в озерах, мхах, болотах, ручьях. Кажется, что и в воздухе — такой он свежий, сочный, влажный.

Забывая о возможных следах войны, мы бросаемся на ягодный ковер. Сначала страшно на него наступать, кажется, что испортишь красоту. Примерно такое же ощущение я испытываю, когда вижу снег, по которому не прошел еще ни один человек. Но ветки под ногами и мох такие упругие, что мгновенно принимают исходную форму. Ложусь и закрываю глаза. Переворачиваюсь и зарываюсь лицом в ягоды. Счастье.

«Сделано природой» — кто-нибудь уже использует этот слоган? Кажется, так можно было бы назвать инсталляции из камней, накрытых ягодами и ягелем, как одеялом, из низкорослых карликовых берез, словно соревнующихся с грибами, кто ниже. Подосиновики, наоборот, тянутся ввысь, словно напрашиваясь к нам на сегодняшний ужин.

Через три часа мы спускаемся в лагерь, груженные пакетами с грибами и ягодами. Гиды с удивлением наблюдают за нашим ажиотажем, терпеливо ждут, когда кто-нибудь натыкается на очередной островок с белыми. Кажется, до этого поваров, барменов и гастрономических журналистов они не принимали.

После обеда садимся на квадроциклы. Нам дают непромокаемые костюмы, резиновые сапоги и шлемы. В результате группа становится похожа на рой ядрено-салатовых пчел. Выглядим негламурно, зато не потеряемся.

Я попадаю в пару с шефом московского ресторана Savva Андреем Шмаковым. Он, кажется, счастлив. Опытный мотоциклист, Андрей через час сидит на квадроцикле так, словно ездит на нем каждый день делать закупки для «Саввы», и я с таким водителем спокойна. Но делу время — потехе час, после передышки Шмаков уезжает на джипе в лагерь: сегодня его очередь готовить ужин. Я сажусь за руль, в пару мне дают Трояна.

В таких случаях пишут: «Дальше помню смутно». Попробуй держи темп колонны, рули по болоту (та чудесная дорога в тот момент мне казалась болотом), переключай передачи и думай о том, чтобы не убить одного из лучших московских поваров ветками берез, в которые мой квадроцикл (не я, конечно же) так и норовит свернуть. Через час я сдаюсь, и мы с Трояном меняемся местами. «А ты водил эту штуку когда-нибудь?» — спрашиваю я. «Не, я и машину-то не вожу», — бодро отвечает Троян.

И надо было судьбе свести на одном квадроцикле посреди ям, ручьев и болот двух людей, у которых нет водительских прав?

Троян тоже не избегает заезда в березки — но потом мы целыми, невредимыми и практически чистыми (не считая слоя пыли на одежде) добираемся до лагеря. Тест сдан, теперь считается, что все могут предпринять серьезное путешествие на квадроциклах на Рыбачий.

Сергей Глухов удивлен. Во-первых, погода нам явно благоприятствует — светит солнце, обычно же в это время Кольский заливают дожди, которые застала предыдущая группа. Во-вторых, никто не утопил квадроцикл при переправе через речку, не сломал сцепление — ну и что там еще можно сделать с этим недотрактором? Мы чувствуем себя как школьники, хорошо выполнившие задание, и идем на ужин.

Мне есть совсем не хочется, таким плотным был обед. Но тут Шмаков выносит первое блюдо. Севиче из маринованной в морской воде семги с соусом из морошки, водки, красной икры, с печенным с водорослями луком и соленым огурцом. Свежесть, море на языке, легкая кислинка — все сбалансировано и ненавязчиво настолько, что не замечаю, как моя порция улетает. Хочется продолжения, тянусь за второй. На горячее кролик, тушенный с грибами, и картофель в мундире, жаренный на костре, с соусом из плавленого сырка «Дружба», мускатным орехом и зеленью. Морошку и грибы Шмаков нашел с утра на Мустатунтури, икру и специи привез с собой, за кроликом и сырком устроил набег на холодильник. А семгу поймал Сергей Глухов за пару дней до экспедиции.

Засыпаем сытые и довольные.