Финский пирог с рыбой

В Выборге опять дождливо, и море покрылось рябью. До войны он был вторым по величине финским городом. Осип Мандельштам, проведший здесь не одну зиму, писал: «Я  всегда смутно  чувствовал особенное  значение Финляндии для петербуржца, и что сюда ездили додумать  то, чего нельзя было додумать в  Петербурге, нахлобучив  по самые брови низкое снежное небо».

Выборг – это не вполне Россия. Карабкаясь по хмурым, но добрым улочкам, чувствуешь себя немного в Европе. По крайней мере, до тех пор, пока в поле зрения не попадет аутентичный пропоица или советский магазин с грустно пустующими полками. Здесь до сих пор болезненно ощущается родовая травма города, из которого к 1945-ому году ушло все местное население. Оголтелое русское настоящее и деловитое финское прошлое примиряются в единственном пункте – гастрономическом.

Вот, например, музей в Выборгском замке - модель городского быта. Средневековую башню захватил  краеведческий дух, и стены покрылись болезненно-бледным. Здесь на первом этаже музея билетные тетки гоняют скуку и посетителей в верхней одежде, а из ценных экспонатов остались одни лишь черепки да обломки. Поднимаясь по лестнице, заходишь на финскую выставку как в другой мир. В витринах - десятки фотографий старого Выборга, бутылочные пробки, облезлые куклы, и перед каждой картинкой хочется плакать от безвозвратности ушедшего. Кому-то мешали эти тихие праздники. «Обеденное меню на 28 марта 1938 года: небольшие бутерброды, суп из ботвы артишоков, спаржа со сливочным маслом, филе телятины, замороженный десерт из ананасов».

Чуть подале – зал военной славы советской армии. Катастрофа, сданный Выборг, пробитые каски, опять обломки и черепки. Потом умиротворяющий третий этаж с белочками и мхом. «Трудолюбивые бобры постоянно достраивают свою хатку и ведут ремонтные работы на строительстве». В этом городе, где на домах расклеены объявления о проведении славянских праздников, отчаянно необходима помощь миротворцев.

Они есть – и продают полукилограммовые пироги на центральном рынке. Под финскими названиями стоят смешные русские цены, а пирог по  периметру заботливо окантован косичкой. В доме на площади открыты ставенки, и перед дверьми стоят зеленые стулья. Внутри – пару десятков наименований выпечки и десяток наименований чая. Здесь, откусывая то от одного, то другого, вполне можно смириться со всем, что угодно, даже  в плохую погоду.