Что едят на Северном морском пути

Енисей представлял собой длинную и широкую снежную пустыню. Вдоль берега тянулся более-менее свободный от тяжелых льдов канал, а вдоль канала на несколько километров были раскиданы разноцветные точки палаток и людей. По каналу шел ледокол «Дудинка», вдали разворачивался для швартовки заполненный контейнерами дизель-электроход «Норильский никель».

Мы смотрели на это из рубки «Талнаха» вместе с его капитаном, Михаилом Анатольевичем Хоменко. «Рыбаки — вечная апрельская и майская боль для судоводителя: при подходе-отходе так называемая маевка: корюшка. А тут еще попало как раз на выходные, сегодня-завтра самый массовый заезд. Тут не только дудинцы и норильчане, приезжают со всей страны к друзьям-товарищам и просто так порыбачить. Температура практически плюсовая, но тем не менее у людей праздник, и они согреваются, а потом, когда пароход маневрирует на акватории, такой тоже местный колорит: до последнего не уходят с канала, фотографируются, видео снимают. Это такая коронка — отойти в самый последний момент. Сложно понять человеку, что и автомобиль имеет тормозной путь, а судно — это 15 тысяч тонн, и остановить его просто так я не могу. Сначала мне нужно придать ему ускорение, чтобы оно тронулось, потому что здесь все-таки лед метровый, а потом затормозить, что тяжело. Поэтому капитан в эти часы на подходе к Дудинке, мягко скажем, нервничает. Так что я бы сюда на лед с удочкой не вышел».

«Талнах» — это 169-метровый дизель-электроход, построенный 9 лет назад по тому же проекту, что и «Норильский никель», по заказу одноименной компании, которая решила построить для грузового сообщения с Норильским промышленным районом свой собственный флот. На оранжевом борту «Талнаха» — надпись « Arctic Express»: судно ходит по Северному морскому пути круглый год без помощи ледоколов практически по точному расписанию — несмотря на погодные условия и ледовую обстановку. От Мурманска и Архангельска до Дудинки путь занимает 4,5 суток в летнее время и от 5 суток зимой, максимум 8 суток — если очень тяжелая обстановка. «Мы можем двигаться в полутораметровом льду со скоростью не менее 2,5 узлов, это примерно 5 км/ч, — рассказывает Михаил Анатольевич. — Вроде как немного, но для такого большого объекта и тяжелого льда — достаточно. А все благодаря движителю под названием азипод: у нас нет классического винта и классического руля, есть гондола, в которой рулевая машина, электродвигатель и винт соединены в единый комплекс. Азипод вращается на 360 градусов, благодаря чему судно имеет, во-первых, уникальные маневренные характеристики, а во-вторых, очень хорошо чувствует себя в ледовых условиях. В тяжелых льдах мы движемся кормой вперед: гондола разворачивается винтом вперед, мы наползаем на лед тяжелой кормой, топчем лед, а внизу винт размывает нижнюю часть. Раньше корабли с азиподом строили только для Балтики, а компания «Норникель» впервые заказала такие суда для замерзающих морей. Но мы, тем не менее, никогда не ходим напрямую, мы не хотим никому доказать, что у нас какой-то бешеный флот, который способен разбить любые льды, а скорее — разбить себе лоб. В Арктике самое короткое расстояние между точками А и Б не является самым быстрым: судно всегда маневрирует, используя полыньи, трещины, разводья. Задача судоводителя — получив максимальную информацию из всех источников, в том числе со спутниковых снимков, выбрать оптимальный маршрут плавания, чтобы добраться до пункта назначения в кратчайшее время с минимальным расходом топлива».

Затем Михаил Анатольевич ознакомил нас с корабельным бытом. Показал тренажерный зал и комнату отдыха со столом для пинг-понга, книгами и запасом фильмов на дисках (а еще есть сауна и бассейн с морской водой). Показал компьютеризованное помещение, откуда механики управляют движением судна, а точнее, следят за состоянием его рабочих машин и других механизмов. Показал слесарную мастерскую с несколькими станками. Показал машинное отделение с тремя огромными дизельными двигателями и широкий диск, на который снизу крепится азипод.

А потом мы пошли в столовую. То, что когда-то было подвигом и покорением Севера, превратилось в трудную, но размеренную работу — и мне было интересно, что едят моряки во время регулярных рейсов по Северному морскому пути. Консервы? Сушеные овощи? Супы из пакетов? Куда там: самая обычная и вкусная — человеческая — еда.

За обедом, состоявшим из свежих огурцов, помидоров и зелени, нежнейшей слабосоленой семги, салата из маринованных опят и свежего лука, богатой солянки и свиных отбивных с печеным картофелем, Михаил Анатольевич рассказал и об этой важной части морской жизни:

«В море самые приятные моменты — это дни получения аванса и зарплаты, день, когда уходишь в отпуск, а также ежедневно — приемы пищи. Питание у нас четырехразовое: завтрак, обед, ужин и вечерний чай. Вы уж простите, что я к вам не присоединяюсь, мы живем по московскому времени, и я совсем недавно позавтракал. Сегодня были вареные яйца, тресковая икра и вот эта самая семга, а бывает каша или творог.

Блюда у нас никогда не остаются на следующий день: все, что не доели, выбрасывается. Каждый день новое первое блюдо, новое второе и так далее. Супы бывают такие: борщ, щи, грибной, окрошка, холодный какой-нибудь свекольник, особенно в летний период, когда жарко на улице. С нашим поваром, Олегом Анатольевичем, я работаю уже десять лет, забрал его с другого парохода, когда уходил на «Талнах». Очень мне нравится у него суп из оленины с прозрачным бульоном, незатейливый суп «Полевой» из пшена и шкварок, и окрошка у него замечательная и на кефире, и на квасе. Мой сын считает, что солянка у дяди Олега — лучше, чем в Мурманске в кафе.

Из вторых блюд — все что угодно: котлеты, бефстроганов, куски мяса, рулеты, жареная рыба, жаркое по-домашнему, гуляши. На гарнир — разнообразные макароны, рис, пшено, картофельное пюре, картофель жареный или отварной, тушеная капуста. Макароны по-флотски — редко, но очень вкусно; никогда я их терпеть не мог, ни в мореходке, ни дома, а здесь не могу отказаться; классические — с фаршем, а не с тушенкой.

Компот, чай, кофе, соки — а на десерт яблоки, груши, мандарины. Заканчиваются фрукты — шоколадка, конфета или еще чего-нибудь. Выпечка у Олега Анатольевича — обалденная. Позавчера были шикарные пирожки с маком, пирожки с картошкой или с капустой — я просто оторваться не могу. Я ему практически уже запретил делать беляши, потому что это такой удар калорий, что дома себе их уже не позволяешь, а здесь за компанию, когда так вкусно пахнет, отказаться невозможно.

По старым морским традициям у нас как минимум два раза в неделю рыба, а по воскресеньям — курица. На обед принято или овощи, или салат. Сегодня вот он из грибов, потому что с овощами уже немножечко напряг: невозможно взять овощи на 20 дней, чтобы они хорошо сохранялись в пути. Продукты мы берем в Мурманске или Архангельске: нам их поставляют компании, которые выиграли соответствующий тендер. Я слежу за заказом продуктов, и, как человек, который всю сознательную жизнь ходит в море, контролирую, чтобы было минимум уксуса и всего остального не очень полезного, чтобы сохранить здоровье на долгие годы. Каждый день я лично пробую все блюда и делаю отметки в бракеражном журнале о допуске пищи.

Первую неделю мы едим все совсем свежее, а на обратной дороге уже что-то размораживаем или используем консервацию. Вчера, вспомнил, были консервированные баклажаны с кускусом. Хотя, если задерживаемся по каким-то причинам, можно и в Дудинке закупку продуктов организовать. Здесь очень славятся минусинские овощи: помидоры и огурцы просто обалденных вкусовых качеств, а лук такой сочный и сладкий, что его можно грызть как яблоко.

У нас без изысков, но, я считаю, питание у нас практически ресторанное. И более сбалансированное, чем даже дома. Дома не хочется творог на завтрак — ты сделал себе бутерброд с колбасой или яичницу. А здесь сегодня тебе дали кашу, завтра пудинг, послезавтра омлет и только потом нарезку — сыр-колбаса.

На Новый год у нас здесь все заставлено: и какие-то виды нарезки обязательно, и рулетики, и салаты, и фруктовый коктейль, холодец, заливное, сало, буженина, канапе, бутерброды с икрой и красной рыбой — и обязательно тазик оливье. Спиртное — под контролем капитана, то есть моим. Но у нас постоянно кто-то на вахте, а вахтенным спиртное запрещено, так что проще, чтобы никого не обидеть, не пить никому. Если только день рождения парохода или 9 Мая, и если судно не находится в сложных условиях. Ну и на Новый год можно сделать пару чисто символических глотков шампанского под звук курантов, записанный на флешку.

Мы в море четыре месяца, потом четыре месяца на берегу. На вахту люди заступают на четыре часа, а потом восемь часов отдыхают. Но у Олега Анатольевича — рабочий день. Работает как заведенный — очень рано встает, потом в конце дня без ног падает. Работа у него очень тяжелая, но очень важная: она сильно скрашивает наше времяпрепровождение — когда человек отработал очень сильно и физически, и морально, ему хочется вкусно и сытно, по-домашнему поесть. И для поддержания психологического климата его труд тоже имеет большое значение: стоит повару пересолить суп или пережарить картошку, это тут же видят все остальные, начинаются пересуды, мелкие неурядицы. У нас это, к счастью, практически исключено».

Олег Анатольевич оказался человеком скромным и на обеде не показывался. Я заглянул к нему на камбуз. Там по радио «Ультра» играли Red Hot Chili Peppers. Повар, мощный и немногословный человек с серьгой в ухе, стоял, прислонившись к металлическому столу. Вокруг была хорошо оборудованная кухня, отделанная нержавеющей сталью: конвекционные печи, холодильники, мясорубка, планетарный миксер, блендер, посудомоечные машины, мойка, слайсер. В море Олег Анатольевич готовит с 1994 года, и когда я спросил его, чем работа на корабле отличается от работы на суше, он рассказал не о том, как трудно готовить в шторм («Главное, чтобы не внезапно. Ну и когда идешь через льды и сильная вибрация, работать проще, чем когда качает»), а то, что судовой повар делает все: «На берегу ты специализирован, делаешь только свои блюда. А здесь ты и суп варишь, и пирожки печешь». И еще делаешь это один для 19 человек экипажа каждый день четыре месяца подряд. Об этом он даже особо и упоминать не стал.