Проект «Лефкадия»

Московскому финансисту Михаилу Николаеву (в свое время открывшему в Москве ресторан Мишеля Труагро) предложили вложить деньги в винное хозяйство «Шато ле Гран Восток».

Он прилетел на Кубань, все осмотрел, а когда ехал обратно в аэропорт, засмотрелся на пейзаж в окрестностях села Молдаванского. Михаил попросил у знающих людей проанализировать почвы на предмет возможности виноделия. А когда увидел результаты, то подумал: зачем инвестировать в чужое, когда можно сделать свое.

В окрестностях Молдаванского раньше все было в виноградниках — до горбачевской поры выкорчевывания. Село было основано переселенцами из Молдавии. Здесь до сих пор говорят по-молдавски. Здесь до сих пор готовят заму, плачинды и мамалыгу. Сейчас это глухой угол Краснодарского края — с разбитыми сельскими дорогами и небогатыми людьми. Финансист Николаев захотел, чтобы он зазвенел.

Он приобрел множество гектаров пустовавшей земли и оснастил ее сорока пятью километрами дорог из гравия. Он выписал из Бельгии несколько тысяч платанов по шестьсот евро за штуку и превратил дороги в платановые аллеи. Он высадил виноградники из купленных в Австрии и Франции лоз и стал ждать урожая, пригодного для виноделия. Он перестроил сельпо в центре Молдаванского в современную винодельню, а сельсовет напротив него — в современную гостиницу в расчете на приезд любителей вина. На краю села, рядом с машинным двором, выстроил ресторан с дегустационными залами и классическими скульптурами, чтобы было удобнее смотреть на пейзажи предгорий. В хуторах поблизости завел сыродельню с камамберами и козьими сырами и овечью ферму, чтобы делать овечий сыр тоже. Земли, которые не подходят для виноградников, засеял подсолнухами и решил, что не будет удобрять их минеральными удобрениями и обрабатывать химикатами. Завел охотничье хозяйство с фазанами и кабанами. Спустил озер Гечепсин, перекопал, поставил островки, заполнил заново водой и населил рыбами. Высадил три поля дубов, зараженных мицелием трюфеля: перигорского, бургундского и летнего. Занял местных людей выращиванием овощей и ягод, обзавелся пасекой и садом с яблонями и сливами — чтобы делать дистилляты.

Как Петр, первый большевик, и Ленин, большевик второй, разбивали сады будущего на месте разбитых старых, так финансист Николаев по-прогрессорски перечеркнул все, что было здесь до него. Как Екатерина Вторая, зачеркнувшая готскую, татарскую, итальянскую историю Крыма, основала его новую историю на старой греческой, так и он назвал свой проект новой жизни Лефкадией — в честь греческого острова Лефкады, откуда будто бы переселились сюда в былые времена греческие первожители. Начал писать с нуля новую идентичность, не жалея денег и не боясь неудач.

Как Лев Голицын, потративший три состояния на крымское виноделие и привезший лозы полтыщи сортов, чтобы понять, какие подходят для Крыма, так Михаил Николаев высаживал и высаживает самые разные сорта в разных зонах и смотрит, что получается. Урожай гренаша получился в один год хорошим, а потом перестал получаться — теперь его выкорчевывают. Шенен блан не получился — его выкорчевывают. Есть специальный участок, где пробуют русские сорта — красностоп, голубок, гранатовый, сибирьковый черный, — а останется то, что пригодится. «Каберне фран — один из претендентов. Шардоне тоже. А каберне-совиньон — нет», — говорит Николаев. Каберне-совиньон тоже, значит, будут выкорчевывать.

Лефкадия — небольшая страна размером в семь тысяч гектаров, созданная по частным лекалам. Сначала — по сути огромное поместье, а теперь уже нечто большее: большой девелоперский проект для других людей, которым предлагается здесь жить. На обустроенной земле будут строить частные резиденции и гостиницы, поля для гольфа и теннисные корты. А вокруг озера Гечепсин — там будет курорт для отдохновения.

«Зачем вы все это делаете?» — спрашиваю я.

«Территория потеряла традицию», — отвечает Николаев. «Страна Лефкадия — про образ жизни. Про скорость жизни. Мы хотим, чтобы здесь жили люди, выращивали виноград и делали свое вино — мы научим их его делать. Чтобы они выращивали овощи и делали сыр», — говорит Николаев. «Невеликое достижение сделать восемьсот бутылок великого вина. Как невеликое достижение — полететь в космос. Великое — обеспечить машинами население. Великое достижение — сделать мое вино стабильным и доступным», — так он говорит. А еще он говорит: «Мне не нравится, что делает господин X в Крыму. Он вложил много бабла, но его на бабло и развели. И нас тоже на бабло разводили: у нас себестоимость винограда в последние годы упала, а качество выросло. Это Россия, страна, где все хотят быть богатыми быстро».

«Михал Иваныч мог бы гораздо эффективнее вложить деньги не в России», — говорит сын Николаева, тоже Михаил Николаев. Теперь он, учившийся в Америке, управляет всей этой страной и двигает ее дальше. «А как местные к вам относятся?» — спрашиваю я его. «Раньше — хуже, — говорит он. — Сейчас более-менее. Меня, всю жизнь прожившего за границей, удивляет неприветливость русских людей. Не улыбаются. Редко говорят спасибо. Русский человек приятен, когда пьян».

И вот Николаевы делают все это, делают и делают. По-русски — как хотят.